Обратная сторона луны (джен)

Разговор с Анной МакФейл взбудоражил тогда Скабиора и не давал ему покоя несколько дней — и когда, возвращаясь домой, он брал на руки Кристи и обнимал Гвеннит, он с порой отвращением ловил себя на том, что пытается представить её на месте юной Арабеллы Эгг, а своего крестника — на месте её малышки. И когда это ему удавалось — а фантазия у него была богатой всегда — его начинало подташнивать от омерзения к самому себе и ко всей этой истории, и он злился на Анну, которая её ему рассказала. Правду говорят, что некоторых вещей лучше не знать…

Однако кое-что из сказанного Анной волновало его гораздо сильнее, нежели эта грязная и, увы, вполне понятная, даже обыденная история, и через некоторое время он, устав от своих всё время возвращающихся к этому мыслей, всё же решился задать тот вопрос, что мучил его.

Выбрав момент, когда они снова остались в отделе одни, он оставил свои бумаги, подсел к столу Анны и, неловко кашлянув, спросил:

— Вы разрешите задать вам вопрос?

— Конечно, — удивлённо вскинула она брови. — Чем вам помочь, Кристиан?

— Вы сказали… рассказали о ваших сыновьях, — он сглотнул. — Простите, что возвращаюсь к этому… дайте знак — и я замолчу…

— Спрашивайте, — качнула она головой. Её глаза потемнели, и Скабиор опять увидел в них боль — старую и, вероятно, никогда до конца не проходящую — и, смутившись ещё сильнее, всё же упрямо спросил:

— Почему вы пришли работать сюда? После… такого?

— Мне казалось, я вам рассказывала уже, как мы оказались в Отделе, — спокойно сказала она. — После войны нам хотелось помочь кому-нибудь, кому никто другой помогать не желал… И Шеклболт предложил нам прийти сюда.

— Он не знал о том, что случилось? — полуутвердительно спросил Скабиор.

— Нет, почему, — медленно проговорила она. — Он как раз знал.

— Знал?! — Скабиор даже слегка отпрянул. — Но почему тогда… Как ему вообще подобная мысль могла прийти в голову?!

— Я думаю, он хотел заставить нас передумать, — без малейшей заминки ответила Анна — так, как если бы когда-то тоже искала и уже давно нашла ответ на этот вопрос. — Тогда были горячие дни, и ему нужно было сразу понять, кто готов был работать на износ — и кто нет. Полагаю, мы не произвели на него достаточно серьёзного впечатления, — слегка улыбнулась она, и он в который раз обратил внимание на то, как смягчает её строгое лицо даже намёк на улыбку.

— Но вы согласились, — сказал Скабиор. — Почему?

— Знаете, — она отложила перо и, опустив руки на стол, сплела пальцы. — Мы тогда были ошарашены таким предложением и ушли думать до завтра. Вернулись домой… сели обедать, поели… а потом Дерек сказал: «Они же были почти мальчишки». Те, кто убил наших детей, — она замолчала и на миг опустила глаза. — И был прав… Их было трое — пятнадцати, семнадцати и восемнадцати лет. Наши мальчики были старше, — она сглотнула и на мгновение замолчала. — Младшего нападавшего убили тогда на месте, старших поймали и отправили в Азкабан. Где они, как мы с вами понимаем, и умерли — очень скоро. Правда, мы с Дереком этого в то время не знали...

Она вдруг улыбнулась очень печально, и улыбка эта, слишком, на его взгляд, понимающая, Скабиора смутила и заставила сказать первое, что пришлось — просто чтобы разбавить эту нежданную искренность, от которой ему было неловко:

— Среди нас тогда было много таких бесстрашных и глупых мальчишек.

— Много, — кивнула она, а он, осознавая, какую бестактность только что брякнул, покраснел и нервно потёр свои губы ладонью. Но она не обиделась — впрочем, он вообще не мог представить себе Анну обиженной — и просто продолжила: — Мы с Дереком тогда проговорили почти до самой ночи. Мы не могли вернуть наших детей, Кристиан. Но мы могли хотя бы попытаться спасти других.

— Тогда вам следовало пойти в Аврорат, — непонимающе сказал Скабиор. — Оборотней сразу после войны было много… И многие были опасны. Даже я понял бы вас и Дерека.

— Аврорат, — задумчиво проговорила Анна. — Аврорат — это последняя инстанция, Кристиан. Эти мальчики, что убили Шона и Хэмиша, ведь тоже были чьими-то жертвами. Они не родились убийцами — их научили. Эта цепочка не прекратится, если отрывать от неё лишь крайние звенья, просто сажая преступников — и мы решили хотя бы попытаться разорвать её в самом начале. Если человеку некуда пойти, и если у него нет возможности нормально жить и работать, он, вероятно, станет преступником — и обращения будут продолжаться, и родители будут терять детей, а дети — родителей… Нам хотелось остановить это. Или хотя бы притормозить. Хоть немного. Так что, — она улыбнулась уже почти весело, — наутро мы пришли к Шеклболту и сказали ему, что согласны. И в тот же день познакомились с Гретой, которая на тот момент была тут совсем одна. Хотите чаю? — спросила она, вставая.

— Да, спасибо, — ответил он машинально, неотрывно на неё глядя со смесью непонимания и уважения. Всё, что она говорила, было очень логично — но представить себе, как можно прийти к тем, кто так похож на убийцу твоих детей, он не мог. Да будь бы он на их месте, он бы пошёл или в Аврорат, или вообще стал одним из охотников на оборотней, коих после войны, как он знал, было немало. Вот тогда он бы мог понять их — теперь же ему оставалось лишь смотреть недоумённо и недоверчиво… и восхищаться. Потому что ни в Анне, ни в её муже не было ни грана пафосности или позёрства — они всегда казались ему людьми спокойными, основательными и просто честно делавшими свою работу. Но эта история делала их образы совершенно иными — а вот, какими именно, Скабиору нужно было время подумать.

Больше они никогда к этой теме не возвращались, но с того дня Скабиор стал относиться к МакФейлам иначе, отныне без малейших обид принимая от них советы — которыми, они, впрочем, отнюдь не надоедали.

Но всё это было давно — сейчас же, поедая вместе со всеми приготовленную Дереком рыбу и обсуждая какие-то обыденные, текущие дела, Скабиор с неприязнью косился на дверь, в которую как-то боком, словно бы извиняясь, протиснулась миссис Эгг. В руках у неё была неизменная ковровая сумка, потёртая и выцветшая практически полностью до какого-то невнятного бежево-серого цвета. Анна поднялась ей навстречу и заговорила привычно ласково и успокаивающе, а Скабиор подчёркнуто отвернулся и стиснул в пальцах свою голубую чашку. Терпеть эти визиты он научился — в конце концов, в жизни ему приходилось делать вещи и неприятнее — но общаться с миссис Эгг он категорически не желал. Так же, как не желал есть её кексы, которые она приносила с собой каждый раз. Пахли они отлично, да и выглядели весьма аппетитно, однако от одного взгляда на них его начинало мутить, и он в такие дни обычно даже не садился за общий стол, предпочитая или вовсе обходиться без чая, или же пить его в одиночестве. И сейчас, покуда Анна беседовала с миссис Эгг в соседней комнате, он торопливо доедал свой обед, понимая, что, когда на столе появятся эти драккловы кексы, ему станет не до еды.

Однако Анна вернулась с пустыми руками — а когда обед, наконец, завершился, Скабиор оценил этот жест, почуяв в соседней комнате знакомый запах и обнаружив на её столе бумажный пакет, закрытый знакомым способом.

— Спасибо, — негромко шепнул он Анне, кивнув на него. Анна ответила тёплой улыбкой — а он вдруг сообразил, что прошлое Рождество, первое для него в Отделе, прошло в каком-то угаре, и он просто не помнит, как его принято здесь отмечать. К примеру, дарят ли здесь друг другу подарки — то, что в прошлом году ему ничего не дарили… А хотя Мерлин знает, на самом деле, действительно ли не дарили, потому что он понятия не имел, можно ли считать подарком рождественские печенья и кексы, которые вручили ему Грета и Анна. И если можно — то тогда он повёл себя просто по-свински, ничем подобным не отдарившись… И нужно было избежать такого позора хотя бы в этом году. — Анна, — Скабиор смущённо потёр переносицу. — Можно спросить вас?

— Конечно, — она ободряюще ему улыбнулась.

— Бестактный вопрос, — предупредил он. — Скажите, а у вас принято дарить друг другу какие-нибудь приятные мелочи на Рождество? Мне бы хотелось, — он улыбнулся, — но я не уверен, что это будет уместно.

— Мелочи, — подчеркнула она голосом и кивнула. — Еду, рождественские украшения, открытки… не больше. Мелочами мы обмениваемся с удовольствием — но вы совершено не обязаны присоединяться, если не…

— Я как раз с удовольствием, — заверил он её весело. — Спасибо.

Анна посмотрела на него очень внимательно — и шепнула чрезвычайно серьёзно:

— Я люблю шоколад. Молочный, с ириской.

— Я знаю, — так же серьёзно прошептал в ответ Скабиор.

…За подарками Скабиор отправился в ближайшую же субботу — и искать их решил в маггловских магазинах. Потому что в волшебных отыскать что-то оригинальное и непривычное шансов было немного, а ему хотелось своих коллег удивить. Да и шоколад магглы умели делать замечательно вкусный — и он собирался выяснить, есть ли у них нужный.

Молочный с ириской.