Обратная сторона луны (джен)

…Арвид встретил её с утра — в Атриуме. Отошёл от фонтана, у которого ждал, высматривая её среди утреннего потока служащих, подошёл, протянул маленький букетик любимых её фиолетовых анютиных глазок.

— Привет, — сказала она, чувствуя, что краснеет и пряча цветы от любопытных глаз за пазуху. — Я опаздываю.

— А я уже опоздал, — кивнул он. — Гвен. Я всю ночь думал. Я работаю, к счастью, в отделе, который не имеет никакого отношения ни к кражам, ни к азартным играм, ни к сутенёрству.

— И что? — настороженно спросила она, перестав вдруг замечать шум толпы.

— И мне всё равно. Если это твоё условие — я его принимаю. Будем считать, что вот такой у тебя дядюшка, — он улыбнулся. — Ну, что поделать? Родственники бывают разные. У меня тоже отец… человек сложный. И, боюсь, будет в ярости, когда узнает, что его будущая невестка — оборотень. Но мне наплевать.

— Будущая невестка? — одними губами проговорила Гвеннит.

Шум и брызги фонтана, утренняя суета, проходящие мимо люди, постоянные вспышки в каминах — всё вдруг исчезло, и она видела теперь только его: молодого мужчину самой обычной внешности в неброской мантии и с вечно растрёпанными волосами непонятного цвета. Арвид вдруг встал на одно колено, вынул из кармана маленькую бархатную коробочку, открыл её и протянул ей:

— Ты выйдешь за меня замуж, Гвеннит Уитби?

Она ахнула тихонько и прижала пальцы ко рту — и замерла, пытаясь выговорить хоть что-нибудь. Рядом раздались чьи-то счастливые возгласы и громкие аплодисменты, кто-то хлопал её по плечам — наверное, спешащие на работу коллеги — а она так и стояла и никак не могла ничего сказать. Поняв, что язык в ближайшее время слушаться её явно не собирается, она тоже опустилась перед ним на колени, стянула перчатку и протянула ему руку — и кивнула, видя, как расплывается всё перед глазами, и понимая, что это вовсе не брызги воды, а слёзы счастья.

Он всё понял: надел ей кольцо на палец, потом поцеловал руку — и, подхватив её на руки, поднял и так, держа на руках, прошептал:

— Это значит «да», верно?

— Да, — сумела она, наконец, выговорить, обнимая его за шею и целуя — в губы, прямо при всех. — Да! — повторила она в полный голос.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой счастливой — и не заметила, разумеется, стоящего на другой стороне Атриума Скабиора, прятавшегося за чужими спинами.

* * *

Следующие дни слились для Гвеннит в один: с Арвидом они расставались только на время работы, и никогда ещё оно не тянулось так долго — ей казалось, что восемь часов превращались в шестнадцать, а то и во все тридцать два, если не шестьдесят четыре; она следила за стрелками, которые, казалось, просто забывали двигаться. Она сама понимала, что работает плохо — но, на её счастье, ту сцену у входа если не видели, то знали по пересказам все, и некоторую невнимательность ей прощали. Впрочем, Гвеннит старалась — очень старалась, и ошибок делала не так много. Но по-настоящему она начинала жить после работы — когда видела на ступеньках его, Арвида. Они стали близки вечером того же дня, когда он — сделал, а она — приняла его предложение, и это была первая близость в её жизни. Она очень боялась — и боли, и неловкости, и того, что не почувствует ничего толком, и ещё сотни вещей — но всё оказалось совсем не так, как она себе напридумывала… Больно, конечно же, было — но кроме этой не такой сильной боли было ещё и другое… Она не смогла бы описать это словами, но теперь она понимала, почему глаза Скабиора порой загорались, когда он видел перед собой прелестную женщину, и почему он иногда даже забывал про неё, ещё не умевшую тогда аппарировать, и исчезал на всю ночь вместо обещанного часа. Она и сама забывала обо всём на свете — просто ощущая рядом Арвида, касаясь его кожи, чувствуя его рядом, слыша его дыхание, видя желание в его взоре… Они почти не спали, но им обоим хватало тех коротких часов, которые они всё-таки уделяли сну. Гвеннит будто летала — и впервые едва не пропустила первый день приёма аконитового зелья. Напомнил ей сам Арвид: спросил утром, расчёсывая ей волосы — что было у них уже традицией, равно любимой обоими — где её сегодня встречать, у работы или сразу у Мунго.

— Ох, — ужасно смутилась она. — Я… я забыла.

— Ничего страшного, — улыбнулся он. — Я помню. Хочешь, придумаем какую-нибудь напоминалку?

— Да я никогда раньше не забывала… Это всё ты! — совершенно счастливо воскликнула она. — Но можно придумать… вдруг… брр, — она передёрнулась.

— Гвен, — он вдруг очень смутился.

— Да?

— Могу я… могу я тебя… попросить?

— Можешь, конечно, — она даже кивнула для выразительности.

— Можно, я… Я хочу быть с тобой рядом в… в ту ночь. Просто рядом… я… я не боюсь. Правда.

— Я, — она вдруг побледнела. — Я… Ох, Ари…

— Прости! — быстро проговорил он. — Прости, я дурак! Не нужно… конечно, не нужно, раз ты не хочешь. Я могу вообще никогда не…

— Нет… нет, это не то, — она с ужасом глядела на календарь. — Просто я… я же… уже почти две недели прошло, — проговорила она с болью.

— Что стряслось, Гвен? — он понял, наконец, что дело вовсе не в том, о чём он только что так неосторожно её попросил. — Что такое?

— Я совсем забыла о времени, — сказала она в отчаянии. — Я даже не предупредила Криса… Я просто пропала, ты понимаешь? Просто ушла утром — и всё… Боже мой! — она обессиленно опустилась на стул.

— Я думаю, он поймёт, — улыбнулся Арвид, садясь рядом с ней и обнимая её за плечи. — Ну был же он когда-то влюблён. Хочешь, я пойду с тобой и скажу, что это я виноват и…

— Ты не понимаешь, — покачала она головой. — Крис же мне не отец… это отец бы побесился — и понял. А тут другое… совсем другое.

— Ну, что другое, Гвен? — ласково вздохнул он. — Конечно, он разозлится, что ты вот так пропала — но он же знает, где ты работаешь, верно? Он мог бы прийти или написать, если бы волновался. Я думаю, что ты преувеличиваешь, — закончил он. — Ну должен же он понимать, что ты имеешь в таких обстоятельствах право на глупость!

— Это не глупость, Ари. Это предательство, — тихо сказала она. — В его глазах я сделала то же, что и все остальные — я его предала. Снова. Как только представился случай. Не важно, как это на самом деле, — она подняла руку, не давая ему возразить. — Важно, как это для него… А для него это так. Он мне всегда, по любому поводу твердил, что все и всегда предают, понимаешь? А я только в нашу последнюю встречу пообещала, что буду возвращаться… Мне совсем пора на работу, — спохватилась она. — Ари, я вечером… я должна поговорить с ним, хорошо? Пожалуйста, ты понимаешь меня?

— Я понимаю, — он кивнул. — Ты не придёшь ночевать?

— Я не знаю. Прости… Ари, — она посмотрела на него так испуганно и виновато, что он сказал торопливо:

— Не надо просить прощения. Действительно же нехорошо вышло. Так не делают… я понимаю. Я тебя буду ждать дома, но если ты не придёшь — ничего страшного. Встречу тебя как всегда завтра, после работы. Только не забудь зайти в Мунго, пожалуйста, — попросил он.

— Я помню, — вздохнула она. — Помню…

* * *

В маленьком домике на острове Скабиора не оказалось. Гвеннит аппарировала туда сразу же после работы — в Мунго она успела заглянуть во время обеда — и, не обнаружив его там, осталась ждать его, а пока ждала — привычно прибралась, даже пол вымыла, приготовила еду, постирала и высушила его вещи… и не заметила, как глубоко за полночь уснула за столом, уронив на него голову. Скабиор же вернулся под утром, практически трезвый, но очень усталый, и невероятно удивился, увидев Гвеннит. Потряс её за плечо, спросил встревоженно:

— Что за явление? Ты откуда?

— Крис! — она обхватила его руками за шею.

— Ты ожидала кого-то другого? — пошутил он. У него было прекрасное настроение, и он искренне обрадовался Гвеннит, по которой успел соскучиться — он выпрямился и подхватил её на руки, и она повисла у него на шее. — Ну? Что ты тут делаешь посреди ночи? Хотя, что ты делала — я вижу, — он принюхался и облизнулся. — Но с чего вдруг такая внезапная милость?

— Кри-ис! — она разрыдалась, и он, растерявшись совершенно, спросил с полнейшим недоумением:

— Гвен, что случилось-то? Что у тебя стряслось?

— Прости меня, — пролепетала она, опускаясь на пол и умоляюще заглядывая ему в лицо. — Прости, Крис! Пожалуйста!

— Что ты сделала-то? — он занервничал. — Гвен, ты меня пугаешь. Перестань на минуту рыдать и скажи, что ты натворила.

— Я не хотела так пропадать! — торопливо заговорила она, глотая слёзы. — Крис, ну пожалуйста… я просто забыла о времени, вообще, совершенно… и вдруг поняла, что уже столько прошло, и я…

— Стоп, — он зажал ей рот. Святая Моргана, твоя дочь когда-нибудь научится сперва говорить, а потом уже плакать? — Раз: прекрати реветь. Два: скажи коротко, что случилось. Три: будем думать, что делать.

Он убрал руку и требовательно посмотрел в её привычно заплаканные глаза, в которых сейчас через отчаяние медленно проступало удивление.

— Крис… ты не обиделся на меня? — неверяще спросила она.

— А должен был? — удивлённо уточнил он. — За что? Что ты сделала?

— Я тебя… я исчезла, я ничего тебе не сказала… пропала вот так, словно… ушла… но это же… это же не предательство, Крис, — жалобно прошептала она.

Такого обалдевшего лица она не видела у него вообще никогда — ни разу, а ведь мимика у него всегда была очень живая и выразительная.

— Ты чокнутая, — выговорил он наконец — и расхохотался. — Гвен, ты просто… Ты ненормальная всё-таки. Вот я с самого начала это знал! — он помотал головой, взял её за подбородок и расцеловал заплаканное лицо. — Ты совсем влюбилась, да? — насмешливо спросил он, доставая платок и вытирая её лицо. — Вообще ничего не соображаешь?

— Но я же... — начиная улыбаться, неловко проговорила она.

— Ты кем меня считаешь? — продолжая смеяться, спросил он. — А? Гвен?

— Я так перепугалась, когда поняла, что совсем ничего не сказала тебе — и пропала, — прошептала она, засмущавшись. — Я подумала, что ты… ты…

— Идиот? — насмешливо подсказал он. — А что хоть случилось-то? — поинтересовался он, наконец.

— Я… мы…

Она вдруг покраснела и ужасно смутилась.

— Мы... с Ари… Ну… и я вообще обо всём забыла…

— А я же тебе не рассказывал, — неожиданно засмеялся он.

— Что не рассказывал? — она уже была пунцовой от смущения.

— Что мы трахаемся, словно шальные кролики перед смертью, и от этого крышу рвет почище, чем от большинства зелий — особенно поначалу. Потом научишься, может быть… Я себя помню — вообще ничего не соображал, — широко заулыбался он. — Да и сейчас порой… Да ты сама видела. В первый раз, да?

— Да, — прошептала она еле слышно, снова пряча лицо у него на груди.

— Ох, Гвен, — он погладил её по волосам, а потом чмокнул в макушку.

— Ты простил? — счастливо прошептала она.

— Да нечего тут прощать, — опять засмеялся он. — И потом, это ж сильнее тебя. А ты ничего и не знала, бедняга… Как ты, наверное, удивилась, очухавшись. Я хочу подробный рассказ, — потребовал он, отпуская её и начиная расшнуровывать свои ботинки. — Рассказ — а потом спать.

После они лежали, обнявшись — Гвеннит головой на его правом плече — и разговаривали, как делали это сотни, если уже не тысячи раз до этого. Гвеннит рассказывала ему — обо всём, но прежде всего об Арвиде. Скабиор слушал — и большей частью молчал, а когда говорил что-нибудь, был непривычно осторожен и мил, и только когда она сказала:

— Я очень хочу познакомить вас, Крис. Ну, пожалуйста! — пошутил грубовато:

— Хочешь стравить двух самцов?

— Да! — она засмеялась радостно, услышав, наконец, знакомые нотки и поняв, что окончательно прощена.

— Как, ты сказала, его зовут?

— Арвид.

— Это я понял… фамилию назови.

— Вы не встречались! — запротестовала она. Он кивнул, усмехнувшись:

— Да даже если бы и — что ты так всполошилась? Ну?

— Долиш.

— Вау! — он рассмеялся. — А есть справедливость на свете. Надеюсь, он не очень похож на своего папашу.

— Ты его знаешь? — она приподнялась на локте.

— А то. Встречались… неоднократно, — он засмеялся и приказал: — Всё. Спать.