Обратная сторона луны (джен)

Весна полностью вступила в свои права, и апрель две тысячи восемнадцатого года был тёплым и солнечным: дождей порой не бывало по несколько дней подряд, а когда они всё же случались, то были тёплыми и недолгими — однако столь замечательная погода была вовсе не главной новостью этой весны. Волшебная Британия готовилась праздновать двадцатилетие Битвы за Хогвартс и победы над тем, кто, как он сам утверждал когда-то, победил даже смерть. Само празднование было решено перенести на два месяца, на второе июля, дабы сделать это там же, где произошла судьбоносная битва — в школе — и не мешать, в то же время, её студентам учиться и готовиться к экзаменам, однако официальные торжества — это одно, а памятная дата — совсем другое. И чем ближе был этот май, тем больше появлялось в газетах и на колдорадио связанных с прошедших войною репортажей, воспоминаний и колдографий.

Скабиора эта кампания раздражала — не то, чтобы он чувствовал раскаяние или стыд, но она очень мешала его работе: во-первых, в преддверии праздника желание жертвователей делиться средствами с Фондом весьма ощутимо угасло, а во-вторых, слишком частые поминания Фенрира Грейбека ничуть не способствовали улучшению отношения в обществе к оборотням в целом и к нему самому в частности. Лично его это волновало мало, но вернувшаяся как-то домой в испачканном плаще Гвеннит не оставила от этого спокойствия даже ошмётков — при этом, как он ни злился, поделать он ничего не мог. Гвеннит он, конечно, после этого случая вызвался всюду сопровождать, однако Арвид разумно возразил на это:

— Боюсь, в данном случае вы сделаете только хуже. Сейчас ваше общество — не лучшая защита для кого бы то ни было.

— Не надо меня защищать! — воскликнула Гвеннит, ещё больше расстроившаяся от слов мужа, но не нашедшая, что возразить. — Мало ли дураков — и вообще, это всего лишь плащ!

— Да Мордред с ним, с этим плащом! — мгновенно вспыхнул вновь Скабиор. — Они могли что-нибудь с тобой сделать, ты понимаешь?!

— Я думаю, тебе вправду не стоит сейчас ходить одной, — сказал Арвид, беря Гвеннит за руку. — Эти месяцы нужно просто как-нибудь пережить — потом всё опять успокоится, а лет через десять, к следующему юбилею, я надеюсь, все поймут, наконец, что ассоциировать оборотней исключительно с Фенриром Грейбеком всё равно, что всех волшебников — с Волдемортом. Но провожать тебя будем мы с отцом, — закончил он очень спокойно — и совершенно безапелляционно.

— Ну, это разумно, — неохотно и зло сказал Скабиор, с силой проводя по лицу ладонями. — Ладно. Ты прав, — он с размаха стукнул кулаком по столу. — Я сейчас не смогу тебя защитить, — с горькой злостью проговорил он. — Я бы за тебя умер, маленькая, — добавил он, тоскливо и пристально на неё глядя, — да только как бы тебе от этого не было хуже…

— Крис! — перепугалась она, вскочив и, кинувшись к нему, обняла и, дрожа, торопливо заговорила, глядя ему в глаза: — Не надо меня защищать, пожалуйста! Крис, всё правда через пару месяцев успокоится и…

— Да я знаю, — Скабиор, впервые наплевав на присутствие Арвида, усадил Гвеннит к себе на колени и, прижав к себе, сгрёб её волосы в горсть и закрыл глаза. — С каким удовольствием я бы их всех убил, — выговорил он, наконец, глухо.

— Давайте никто никого пока убивать не будет, — подчёркнуто мирно проговорил Арвид. — Мы же все понимаем, почему они это делают.

— Да мне осточертело всех понимать! — взорвался Скабиор, выпустив волосы Гвеннит и вновь ударив по столу, на сей раз открытой ладонью. — Если у кого-то есть претензии ко мне — добро пожаловать! — он спустил Гвеннит с колен и вскочил. — Но нет, — он издевательски сощурился, — ко мне они даже подойти опасаются! Зато можно кинуть какую-то дрянь в девчонку, которая им даже ответить не может!

— И слава Мерлину, что они к вам не подходят, — сказал Арвид, а Гвеннит, расстроенная и испуганная, пробормотала:

— Лучше бы я этот плащ просто выбросила…

— Лучше бы ты кинула Ступефаем в того, кто это сделал! — отрезал в ответ Скабиор, а потом, коротко бросив им: — Я проветрюсь — не знаю, когда вернусь, — аппарировал прямо на Диагон-элле, где направился прямиком в «Ежедневный Пророк».

Ему повезло: Рита оказалась на месте, и выражение её лица при виде него, входящего прямо в редакцию, немного компенсировало ему неудачи этого дня.

— Мистер Винд! — протянула она, поднимаясь из-за своего стола ему навстречу. — Какими судьбами?

— Это вы у меня спрашиваете? — с деланным удивлением спросил он, понятия не имея, как будет сейчас объяснять пялящимся на него журналистам своё появление — однако Скитер среагировала мгновенно: взглянув на часы, она сделала смущённое и даже отчасти виноватое лицо и с наигранно-покаянным видом проговорила:

— И в самом деле, уже седьмой час… мне нет прощения, мистер Винд, — она осуждающе покачала головой и подошла к нему — а затем, демонстративно взяв его под руку, вывела в коридор, довела до аппарационной площадки — и аппарировала.

Когда они оказались в незнакомом Скабиору явно маггловском гостиничном номере, Скитер его отпустила и, усевшись на стол, закурила, а затем с любопытством поинтересовалась:

— И что это было?

— Останови это, — потребовал он, мрачно и очень зло на неё глядя. — И даже не думай спрашивать у меня, что именно!

— Месяц трогательных воспоминаний? — не стала она изображать непонимание.

— Останови, — повторил он. — Я готов поспособствовать, чем могу — но понятия не имею, чем именно.

— Ну, — задумчиво проговорила она, — ты можешь покаяться. Прямо в «Пророке». Накаешься лет на пять… может быть, десять — возможно, читатели поверят в твоё нравственное перерождение… и в то, что оборотни тоже могут быть истеричными идиотами, — она тихо рассмеялась и, выдув дым в сторону, добавила: — Не всё же мне одной удивляться, — она затянулась, лёгким взмахом палочки распахнула окно и, направив в него сигаретный дым, спросила: — А зачем было являться в редакцию? Не пояснишь, что за демонстративная срочность?

— Если бы ты знала, как меня всё это достало, — сказал он, садясь на край застеленной тёмно-красный покрывалом кровати. — Нападали бы они на меня — я бы хотя бы подрался. Но нет, — он дёрнул уголком рта. — Ко мне подойти страшно — зато… — он махнул рукой и умолк.

— Предлагаешь мне спровоцировать кого-нибудь на нападение? — с ироничной усмешкой поинтересовалась она. — Так к чему было это демонстративное появление?

— Настроение было паршивое, — хмыкнул Скабиор. — Думал сперва кого-то убить, а потом решил, что ты сможешь предложить что-то поинтереснее. Рита, ты сама-то «Пророк» читаешь? — сорвался он снова.

— Зачем? — пожала она плечами. — Довольно того, что я там печатаюсь.

— Ты видишь, что они там творят? — не дослушав толком её, продолжал он. — Ещё пара-тройка таких публикаций, как на этой неделе, и нас снова признают тварями, а там и до разрешения на охоту недалеко!

— Ну, что ты хочешь? — примирительно сказала она, уничтожая окурок, но не зажигая новую сигарету. — Война — и мне нужно напоминать тебе, почему у большинства тех, кого она коснулась, оборотни ассоциируются с Грейбеком и егерями?

— Но были же и другие! — возмущённо воскликнул Скабиор, не заметив, как удивлённо приподнялась её бровь. — Да тот же Люпин — что-то я не помню про него даже заметки! — раздражённо проговорил он — и осекся, обратив, наконец, внимание на выражение насмешливого удивления, ясно написанное на её лице.

— У меня огромный соблазн проверить сейчас тебя на оборотное зелье, — сообщила ему Рита, беря в руки палочку.

— Не смешно, — буркнул он, но она рассмеялась:

— Напротив, это невероятно смешно. Скабиор, требующий от Риты Скитер написать статью о Ремусе Люпине — да Аберкромби за подобный сюжет съест свой галстук!

Скабиор, вместо того, чтобы рассмеяться, поморщился, но Скитер продолжала смотреть на него иронично и слегка снисходительно, и он всё же сказал:

— Очень смешно. Рита, мне сейчас не до шуток. Ещё пара недель, и на нас начнут кидаться на улицах — и ладно бы, на меня. Я всё понимаю — война, юбилей, победа… Но мы сейчас действительно потеряем всё, что за этот год сделали.

— Я не могу написать про Люпина, — подумав, сказала она. — Ты сам, я надеюсь, понимаешь, почему. А хотя, — она вдруг задумалась, и глаза её азартно сверкнули. — А хотя, может быть, и могу. Устрой мне интервью с его сыном, — сказала она, соскальзывая со стола и подходя к нему. — Он же работает у вас в школе?

— Устрою, — уверенно пообещал Скабиор, не имея к тому, на самом-то деле, ни единого основания.

— И чем попусту злиться, — добавила Рита, — займись делом. Найди мне живого оборотня, который был, — она усмехнулась, — на правильной стороне. И мы немного встряхнём наше правильное болотце… Но сперва — Тедди Люпин.

— Его одного тебе мало? — спросил Скабиор. Он понятия не имел, с какой стороны браться за поставленную задачу, но цель была хороша — и если она вообще достижима, он до неё доберётся.

— Один — это исключение, двое — уже толпа, — назидательно проговорила она. А потом, посмотрев на часы, предложила, бросив очень выразительный взгляд на постель: — Не хочешь раздеться? — и, не дожидаясь ответа, одним ловким и точным движением развязала и стянула с него шейный платок.