Обратная сторона луны (джен)

Проснулся он невыспавшимся и мрачноватым — впрочем, дурное его настроение рассеялось при виде жены. На работу Долиш пришёл в обычном своём ровном расположении духа и вновь погрузился в бесконечные отчёты. Однако этот Киддел всё никак не шёл у Арвида из головы. Киддел-Киддел, весна-лето… В целом, ничего такого — наверняка какая-нибудь контрабанда… Двадцать арестов за пять лет, все по мелочи, по большей части во время рейдов по игорным домам, и ни один ничем не закончился… Весной и летом ему, говорят, везёт — даже байки ходят про то, что его удача — как ящерица, любит тёплое время года, а в холодное впадает в анабиоз. Весна и лето, весна и лето…

Работа отодвинула эти настойчивые мысли на задний план, однако не изгнала их из головы полностью, и поэтому он сделал то, чего никогда не позволял себе раньше — не то, чтобы подобное было категорически запрещено, но всегда казалось Арвиду неправильным: в этот раз он взял некоторую часть архивных документов с собой. Вернувшись домой, он весь вечер ходил туда-сюда по гостиной, разложив бумаги прямо по полу и время от времени левитируя к себе то одну, то другую. Гвеннит, впрочем, привыкла к такому его времяпрепровождению — никакие бумаги домой он прежде, правда, не брал, но отвлечься от работы мог не всегда, и Гвен никогда не мешала ему часами мерить комнату шагами, и даже на еду старалась не отвлекать — он, в конце концов, приходил сам, извинялся, смеялся и каждый раз просил приходить и напоминать ему, что работа должна оставаться за дверью — но, на самом-то деле, очень ценил её деликатность, а она даже представить себе не могла, как это — прийти и отвлечь его в такие минуты.

Весна и лето… А ведь он видел уже такую же закономерность — нет, ну бред же, какая Ирландия, при чём тут… Он просто переработал… хотя нет… Точно: там тоже весна и лето… ну надо же… и бывают же совпадения… или всё-таки нет, и бред…

Суббота прошла точно так же — он даже на обед не отвлёкся и нехотя оторвался от работы лишь к ужину — и вновь извинялся, а Гвеннит смеялась и шутливо просила хотя бы завтра провести с ней. И он обещал — и даже сдерживал слово… всю первую половину дня, однако после обеда Гвеннит, поймав его знакомый задумчивый, словно бы слегка отстранённый взгляд, махнула рукой и сама оттащила мужа в гостиную, где бумаги так и устилали весь пол — и он, благодарно расцеловав её, там и остался до ночи.

— Так, — наконец, произнёс он вслух очень решительно, остановившись посреди комнаты и глубоко-глубоко вздохнув. — Пять лет — это явно мало. А если копнуть поглубже? Просто, чтобы не думать всё время. Гвен? — позвал Арвид.

— Я в кухне! — крикнула та, выходя оттуда с влажным полотенцем в руках. — Ты вернулся? — шутливо спросила она, подходя к нему и обнимая мужа за талию. Беременность протекала у неё на удивление легко: ни тошноты, ни перепадов настроения, ни усталости — ничего. Целители удивлялись — а Скабиор пожимал плечами и говорил, что не видел ни единой волчицы, страдающей токсикозом, так же, как и ни одного оборотня.

— Скажи, — он тоже обнял её и сказал виновато: — Ты могла бы мне в завтра показать некоторые материалы без официального запроса?

— Конечно, — удивилась она. — Тебе ждать не хочется?

— И это тоже… Но просто я совсем не уверен, что это не бред, и не хочу, чтобы меня все подняли на смех, — улыбнулся он. — Хотя, скорее всего, это так и есть — но я предпочитаю убедиться в подобном самостоятельно, а потом всё забыть и никогда никому не признаваться, — он рассмеялся и зарылся лицом в схваченные обручем волосы Гвеннит. — Но это в понедельник — и прости меня за пропавшую половину выходных. Просто…

— Это твоя работа, — кивнула она. — Я всё время тебе говорю, как мне нравится, что ты так её любишь… это же здорово, — Гвеннит запрокинула голову и поцеловала его. — Конечно, я тебе помогу. Приходи после одиннадцати — нам в понедельник с утра необходимо разобраться со срочными запросами из Департамента Международного Сотрудничества — у них сейчас тоже аврал, но к этому времени я уже освобожусь.

Он пришёл ближе к вечеру, потратив полдня на то, чтобы сравнить скрупулёзно построенные им графики по динамике преступности что в Лютном, что в Ирландии, затем выделил характерные всплески и сравнил их с графиком рейдов по игорным домам того же Лютного и списком задержанных — и наконец, отбросив лишние данные, попросил материалы по исчезновениям детей в Ирландии за последние лет пятнадцать, и за тот же срок — бумаги о рейдах по игорным притонам Лютного.

— Я посижу тут у вас? — попросил он. — Здесь спокойнее — а то, если я всё это притащу к нам, решат ещё, что я окончательно с ума сошёл, — пошутил он, открывая первую папку.

Домой в этот вечер он не пошёл — и Гвеннит не стала его подгонять, а тоже осталась в архиве, где у них была комната отдыха с удобным диваном, пледами и подушками. Необходимости в этом, конечно же, никакой не было — но ей хотелось побыть рядом с мужем, пусть даже и не разговаривая и вообще не общаясь. Да и ночевать на работе ей до сих пор ни разу не доводилось — а это было по-своему интересно.

Следующей ночью они уже ночевали дома, но почти все вечера допоздна Арвид теперь проводил в архиве, и Гвеннит понемножечку загрустила, банально по нему соскучившись.

И поскольку пожаловаться ей, кроме Скабиора, было некому, одним из таких одиноких теперь вечеров она и пришла к нему, отыскав его в "Спинни Серпент" — он поглядел на её печальное личико, глубоко-глубоко вздохнул, попрощался с девочками — и они аппарировали на остров.

— Ну? — спросил он терпеливо — он вообще держался с ней мягче с тех пор, как узнал о том, что она ждёт ребенка — и помог ей сесть на кровать: несмотря на небольшой срок, уже сейчас в первые минуты после аппарации она испытывала продолжительные головокружение и слабость. — Что у тебя стряслось такого, что ты вытащила меня из борделя? На ночь глядя?

— Я ненадолго, — виновато сказала Гвеннит. — Просто… поговорить. Можно?

— Да что уж теперь, — вздохнул он, садясь на кровать. — Иди сюда, что ли. И рассказывай.

— Да нечего особенно и рассказывать… Я не хочу жаловаться, а как сказать, чтобы это не выглядело так — я не знаю, — Гвеннит легла и свернулась клубком вокруг Скабиора, положив голову ему на колени.

— Будем считать, что предупреждение принято, — кивнул он, гладя её по волосам. — Я не стану считать твои слова жалобой. Вперёд.

— Просто Арвид сейчас всё время работает, — сказала она смущённо. — Мне всегда очень нравилось это в нём — но я практически не вижу его… Он очень переживает и нервничает, и ищет-ищет что-то в этих своих бумагах… и я тоже переживаю за него, и… в общем, вот. Ничего не случилось, как видишь — я просто соскучилась по собственному мужу, который почти что живёт уже у меня в архиве, — она рассмеялась. — А я сижу дома одна… и мне не обидно — просто грустно.

— Ну, это как раз легко поправимо, — осклабился он. — Позови меня в гости — я хоть вымоюсь по-человечески… и в благодарность тебя развлеку, — добавил он очень искренне.

Они рассмеялись.

— А правда… Крис, а я ведь даже и не подумала! — воскликнула Гвеннит, краснея. — Я…

— Тебе сейчас можно, — кивнул он с важным видом. — Говорят, мозг у беременных стремительно превращается в йоркширский пудинг, можно даже с подливкой есть — так что я не в обиде.

— Крис! — воскликнула она со смехом.

— Хочешь поспорить? — вскинул он брови.

— Нет, — подумав, сказала она. — Пойдём к нам, правда? И вымоешься, и поешь — я ужин сделаю…

— Ну, пойдём, — кивнул он.

…Гвеннит уснула задолго до того, как Арвид вернулся домой — а вот Скабиор его дождался. Вышел на аппарационный хлопок в прихожую, поздоровался, сказал, оглядев его с ног до головы:

— Идём-ка поговорим, праведник.

Арвид улыбнулся невольно — как всегда улыбался, когда слышал эту нелепую кличку, которой Скабиор иногда его обзывал — и послушно пошёл в гостиную.

— Мне кажется, достаточно сложно забыть, что твоя жена как бы беременна. И вот в чём вопрос: ты где-то Обливиэйт схватил, или у тебя память чересчур избирательна? — спросил Скабиор, закрыв двери и наложив на них заглушающие чары.

— Что-то случилось? — перепугался Арвид — чем отчасти обелил себя в глазах Скабиора.

— Нет пока, — успокаивающе сказал он. — Но случится, если ты об этом не вспомнишь в ближайшее время. Она волнуется же за тебя, неужто не понимаешь? Чем ты там таким важным занят?

— Это… я не могу рассказать, — сказал Долиш. — Одно странное дело. Или два, — добавил он тихо.

— Может, тебе помочь чем? — усмехнулся Скабиор.

— Да, вы бы могли… Вы мне действительно готовы помочь? — сверкнул глазами Арвид и даже подался к нему — Скабиор рассмеялся тихо, кивнул:

— Почему нет? Смотря в чём, разумеется — но, в целом… Ты, в общем, спроси — а я скажу, могу я помочь или нет.

— Вы играли когда-нибудь с Кидделом?

— С ним все играли, — фыркнул Скабиор. — Если тебя интересует Джимми, я помогу — он мне никто. И ты, может, вспомнишь всё-таки про жену и грядущего сына.

— Почему именно сына? — улыбнулся Арвид. — Даже целители ещё не знают… Вы чувствуете?

— Ни разу не видел, чтобы у оборотня рождались девочки, — пожал плечами Скабиор. — Такого не бывает, по-моему. Не важно, отец, мать или оба оборотни — ни про одну девчонку не слышал. Так что, если ты мечтал когда-то о дочке — тебе не повезло.

— Мне всё равно, — счастливо проговорил Арвид. — Значит, мальчик… сын.

— Сын, сын, — передразнил его Скабиор. — Ты мне лучше скажи, что тебе нужно от Джимми — надо ж знать, что искать-то.

— Хорошо бы выяснить, откуда он берёт деньги. Он регулярно отдаёт долги весной, и летом он при деньгах — больших деньгах! Откуда?

— Ладно, я узнаю, — кивнул Скабиор. — Но ты должен пообещать мне, что отныне будешь хотя бы половину вечеров проводить дома. Ладно, ладно, — добавил он тут же со смехом, — хотя бы каждый третий. И как минимум — один выходной. Даёшь слово?

— Конечно, — кивнул Арвид. — Спасибо вам. Я… Я сам никогда не решился бы попросить вас.

— Ну и зря, — усмехнулся Скабиор. — Про оборотней — конечно, тут мы были бы по разные стороны, пожалуй… А Джим мне никто. А ты всё-таки почти зять, — он рассмеялся. — Всё — теперь ступай ужинать и ложись спать. Мы оставили тебе немного рагу. Сладких снов, — он подмигнул ему — и аппарировал.

* * *

Обещание своё Арвид держал, действительно проводя всё воскресенье только с женой, но вот задерживаться в архиве допоздна продолжал — и Гвеннит чаще всего оставалась с ним, отшучиваясь, что отрабатывает заранее свой будущий декретный отпуск. Не заметить его погруженность в себя и эти ежевечерние визиты в архив коллеги, разумеется, не могли — однако объяснили их вовсе не навалившейся работой.

— А я могу его понять, — посмеиваясь, говорил Причард, коротая вечер за отчётом и чаем у Поттера. — Молодой парень, красивая жена…

— Мистер Винд, не вылезающий из детского магазинчика, — весело подхватил Гарри.

— И вид у Долиша-младшего «не подходи — покусаю», — кивнул Причард.

— Я спрашивал его даже, не случилось ли чего — он сказал, что работает… Над чем — не сознался, — очень стараясь не смеяться, сообщил приятелю Поттер.

— А то мы не знаем, — кивнул Грэхем — и они, не сдержавшись, расхохотались.

— Когда у моего братишки первый ребёнок рождался… должен был родиться — он свел с ума всех, до кого сумел дотянуться, я от него под конец просто скрывался тут, на работе — чего ему только тогда не чудилось, — поделился с товарищем Причард. — Долиш ещё неплохо держится… Впрочем, у них это семейное.

— А что его отец, кстати? — спохватился Поттер, открывший было рот, чтобы поделиться собственным опытом, но отвлёкшийся на более актуальную для него тему. — Они так и не помирились?

Он вспомнил, как странно себя ощущал, когда Джинни ждала их первенца — как нервничал, сам этого не понимая, как старался то вести себя как можно естественнее, то, напротив, начинал буквально опекать супругу, доводя этим её порою до белого каления, и как всё время фантазировал и представлял, какой станет после этого их жизнь. И как далеки от реальности оказались все его фантазии — хотя он ведь отлично представлял себе и детский плач по ночам, и отрыжку на одежде, и колики, благо в свое время тренировался на крестнике… Вспомнил и свои сны — странные, порою абсурдные, в одном из которых Джинни укачивала Кричера в кружевном чепчике на руках, а Вальбурга с портрета голосом тети Петуньи рассказывала о грейпфрутовой диете для самых маленьких. А еще как, когда подросла Лили Луна, он шутил с кем-то из знакомых, ожидавших первенца, что один младенец — это же ерунда, и он с уверенностью может сказать, что прикончить одного Волдеморта гораздо проще, чем пережить три беременности и вырастить трёх детей: одним везением тут отделаться не удастся.

— Понятия не имею, — с видимым равнодушием отозвался Грэхем — и тут же сдался: — Нет, насколько я знаю. Хотя я не изучал этот вопрос достаточно глубоко. Но Джон ходит в последнее время мрачнее тучи и сам не свой — и сдаётся мне, что не просто так.

— Ну да, — неприятно усмехнулся Гарри. — Прискорбно наверное, думать, что его кровь смешалась с кровью оборотня.

— Тебе не понять, — мягко возразил Причард. — Ты воспитывался у магглов и про оборотней услышал, видимо, только в школе. А мы все жили с этим всегда… и не смотри так, — добавил он с некоторой насмешкой. — Я не верю во всю эту чушь про всеобщее равенство — оборотни не люди. Не скажу, что их нужно за это наказывать или преследовать — но они не люди, Гарри. Как, впрочем, и вейлы, и гоблины — что не делает их хуже нас. Но они — другие. И хотя лично мне глубоко наплевать на подобные вещи, некоторым переступить через это непросто.

— И если твой… детей у тебя нет — но племянник или племянница решит, — хмурясь, начал Поттер, но Причард расхохотался и, передразнив его, тоже сдвинув брови, перебил:

— Да упаси меня Мерлин влезать в подобные вещи! — он даже руками замахал и рассмеялся — и Поттер через секунду с облегчением к нему присоединился. — Пусть хоть на книззле женятся — ну, или выходят замуж — лишь бы были счастливы. Но я — в отличие от тебя — могу понять и того, кто смотрит на это иначе. Для Джона это трагедия — без шуток. И я, конечно, если, не дай Мерлин, придётся, буду защищать от него и его невестку, и сына — чего очень бы не хотелось, должен признаться — но его я понимаю отлично. И сочувствую. Вот как хочешь. Пойми ты, — сказал он со вздохом. — Это же постоянный риск. И да — я видел миссис Гвеннит Долиш и верю в то, что она всегда очень аккуратна с аконитовым. Но вот сейчас, к примеру — я поспрашивал и своих родных, и знакомых целителей, они все в один голос твердят, что аконитовое ребёнку вредно. Ты представляешь, с каким ужасом Джон ждёт полнолуния? Да-да — он аврор, а она, вероятно, нашла какое-то безопасное место — все о ней отзываются, как о девочке очень ответственной — но ты представь себе на месте младшего Долиша своего Джеймса.

— Я бы, — начал он, покачав головой, но Причард бесцеремонно перебил:

— Ты бы верил — я знаю. Ну, а он нет — он не ты, и он не может. И пусть он не прав.

— А ты всегда до хрипоты защищаешь своих, — с явным одобрением проговорил Поттер. — Во всём. Я привык уже.

— Защищаю, — кивнул Причард. — Но в данном случае я его действительно понимаю.

— Не сомневаюсь! — улыбнулся Гарри. — Насколько глубоко это твоё понимание? — поинтересовался он уже серьёзно. — Очень бы не хотелось, чтобы он однажды сорвался и…

— Да нет, — подумав, тоже серьёзно ответил Причард. — Я так не думаю. Но я приглядываю за ним… и, безусловно, все дежурства на полнолуния — его, — подмигнул он.