Обратная сторона луны (джен)

Открывшаяся дверь неприятно ударила Джона в спину.

— Извините, — сказала Гвеннит, вновь выходя на порог. На ней был белый свитер и длинная, в пол, ярко-красная юбка — в этом наряде она казалось очень юной и строгой одновременно. — Пойдёмте.

Он поглядел на неё непонимающе и сказал:

— Я просто сижу тут. На ступенях. Я разве мешаю вам?

— Входите же, — её голос чуть дрогнул, то ли от нетерпения, то ли ещё от чего-то. — Заходите в дом. Скорей, а то холодно, — она поёжилась и отступила назад, оставив дверь наполовину открытой.

Он поднялся — с трудом, колени двигались плохо, и спина разгибалась почему-то с трудом — и, тщательно вытерев ноги, вошёл, наконец, в дом своего погибшего сына. Его невестка стояла посреди маленькой прихожей и, сразу же высушив на нём ботинки, сказала:

— Мантию снимите, — и кивнула на вешалку.

Он снял — это правильно… он же сидел в ней сейчас на снегу. И вообще много где сидел… она грязная — кажется, к совсем крохам в таком нельзя… Джон подумал вдруг, что совсем не помнит сына в этом возрасте — да и видел ли он его? Он вечно пропадал на работе и никогда не интересовался младенцами — никогда прежде. Значит, и не поймёт, похож ли этот на Арвида. «Крис-ти-ан», — по слогам проговорил он про себя. Неужели она и вправду настолько уверена, что его сын вернётся? Глупо… наивная дура. Нет, так думать нельзя… сейчас — нельзя.

— Сюда, — проговорила Гвеннит, указывая на приоткрытую дверь.

Гостиная.

Небольшая совсем — да и дом небольшой, впрочем, для совсем молодой семьи его должно было вполне хватать. Небольшая — и полупустая, там не было почти ничего, кроме симпатичного светлого дивана, книжных полок и детской кроватки, в которой сейчас спит младенец. Рядом — зря, ох, зря Джон надеялся, что его здесь не будет — стоял Скабиор. Стоял, положив руки на бортик, и в одной из них была палочка, и глядел спокойно и даже вполне дружелюбно, но остро и очень внимательно. Без страха… А вот девочка — девочка да, боялась его.

Гвеннит подошла к кроватке и встала напротив Скабиора — и тоже достала палочку. Но если тот держал её совершенно расслабленно, так, словно только что делал что-то и просто остановился при появлении Долиша, то Гвеннит сжимала её недвусмысленно и очень демонстративно — разве что напрямую на Джона не наводила. Что ж… и на том спасибо.

Конечно, она боялась... хотя, что он мог ей сделать? Не понимала, глупая девочка, что сейчас все козыри у неё — и даже Гарри Поттер на её стороне. Джон ведь прекрасно знал, что думает про него Главный Аврор — и понимал, что тот его просто терпит, возможно, уважая за профессионализм, но так и не забыл и не простил его верности министерству во время последней войны. И если Гвеннит и вправду придёт к нему и обвинит Джона в преследовании, Поттер наверняка ей поможет, причём с огромным удовольствием и удовлетворением. Но, впрочем, Мерлин с ним, с Поттером — у неё есть нечто куда более драгоценное, нечто… некто, кем она и только она владеет сейчас безраздельно. И чего с такой лёгкостью может его лишить. Так что сейчас он, Джон, так же, как и его жена, полностью в руках этой… девочки. «Девочки», — повторил он про себя с некоторым удивлением, поняв, что так и называет её сам для себя. Не тварь. Девочка…

— Не будите его, — сказала Гвеннит вполголоса, опуская левую руку рядом с головкой сына. — Вы хотели посмотреть — смотрите.

— Спасибо, — неловко проговорил он, разглядывая маленькое личико. Потом поглядел на его мать — но так и не понял, на кого похож мальчик. — Я хочу попросить — ещё раз, — тускло проговорил он, ожидая резкой обидной реплики. Он увидел, как раздулись ноздри у Гвеннит, как сверкнули возмущённо огромные серые глаза…

— О чём? — очень вежливо и даже любезно поинтересовался Скабиор. Гвеннит обожгла его взглядом — но смолчала. Не ругаться же с ним при этом… она всё скажет ему — но потом. После.

— Привести сюда мою жену. Она тоже не видела… мальчика.

Ну не мог он произнести это «Кристиан». Просто не мог… особенно рядом с тем, в чью честь ребёнок был назван.

— Его зовут Кристиан, — сказала с нажимом Гвеннит.

— Гвен? — мягко окликнул её Скабиор. Она снова посмотрела на него почти в бешенстве — и встретила успокаивающий и насмешливый взгляд.

— Вашу жену, — повторила она. — Ну, хорошо. Приводите. Но я не могу сейчас сразу сказать, когда. Я… я напишу вам. Или в министерстве найду. Может быть, после праздников.

— Спасибо, — тихо проговорил он, и повторил, — спасибо.

Он всё смотрел и смотрел на крохотную ручку в жёлто-голубом рукавчике, сжатую в кулачок: четыре пальчика обхватывают пятый… а потом вдруг, не очень соображая от накопившейся усталости и нахлынувших эмоций, что делает, медленно протянул руку и потянулся к ней — Гвеннит испуганно дёрнулась, чтобы перехватить его, но неожиданно оказалась остановлена Скабиором, ловко перехватившем её руку. Он одним движением обогнул кроватку и оказался рядом с Гвеннит, склонился к ней и шепнул еле слышно:

— Он совсем не опасен. Ты не чувствуешь?

Она замотала головой, и он успокаивающе сжал её предплечье.

— Не мешай, — очень тихо проговорил он. — Гвен, будь добрее.

— Я не желаю, чтобы он его трогал, — громко прошептала она, нервно дрожа.

— Он ничем не повредит. Гвен…

— Я не хочу! Не смейте трогать его! — воскликнула Гвеннит, вырвавшись из рук Скабиора и оттолкнув Джона с такой неожиданной в ней совершенно силой, что тот едва устоял на ногах. — Вы просили лишь посмотреть — вам никто не разрешал его трогать! Уходите, — она загородила собой кроватку. — Уходите, и не приходите больше сюда — вы даже самое простое обещание держать не умеете!

— Я провожу, — быстро сказал Скабиор, встав между ними. Потом взял Джона под локоть и настойчиво повёл его к двери. — Вам сейчас лучше уйти, — сказал он ему негромко. — На сегодня довольно.

Джон молча позволил себя вывести — он шёл как во сне, а самые кончики его пальцев хранили тепло крохотной младенческой ручки, и он сжал руку в кулак, чтобы на сколько-то продлить это ощущение. Скабиор подал ему мантию — Долиш так же молча оделся и, не сказав ни слова, вышел, не обратив внимания на откровенно заинтересованный и сочувствующий взгляд своего провожатого.

Вернувшись в гостиную, Скабиор застал Гвеннит сидящей на диване с малышом на руках — тот так всё и спал, а она прижимала его к груди и тихо плакала. Он подошёл, сел на пол у её ног и положил ладони ей на колени.

— Ты испугалась, — вполголоса проговорил он.

— Не надо было вообще его сюда звать, — прошептала она, слизывая с губ слёзы.

— Давай положим его в кроватку, пока не проснулся, и поговорим, — попросил Скабиор, протягивая руки, чтобы взять младенца. И она отдала — как всегда, с самого рождения легко отдавала его Скабиору. Тот взял — привычно уже и ловко: это был не первый младенец, которого он держал на руках — легко поднялся и вернул малыша в кроватку. Потом сел рядом с Гвеннит и притянул её к себе, обняв за плечи.

— Это было справедливо, маленькая, — сказал он, привычно доставая носовой платок и вытирая ей слёзы. — Справедливо — и очень жестоко. Лет пять назад я бы порадовался за тебя…

— А сейчас? — она всхлипнула.

— А сейчас я не знаю, — признал он. — Но ты в своём праве. Это твой волчонок, и ты его охраняешь.

— Когда я увидела, как он к нему тянется, — она передёрнулась, — у меня в глазах потемнело… как я не вцепилась ему в горло — не знаю. А сейчас сама не пойму, почему… он же не убивать его собирался — а я…

Она вновь всхлипнула и посмотрела на него немного испуганно.

— Ты же оборотень, — он улыбнулся с непонятной гордостью. — Видела когда-нибудь кормящую суку? Даже не волчицу — просто собаку? Видела, как она реагирует на чужих, которые пытаются тронуть её щенков? Собаки и хозяев-то не всегда подпускают… а ты волчица, а этот — отнюдь не хозяин. Он враг… ну, ты так воспринимаешь его. Верно?

— Да, — она честно кивнула, с облегчением переводя дух.

— Это я дурак — не сообразил тебя предупредить. Первые месяцы, пока кормишь — так будет. Потом пройдёт — но пока что это надо учитывать. А я и забыл совершенно — так давно видел в последний раз. Прости.

— Ну что ты, — она очень смутилась и спрятала лицо у него на груди. — Он счёл меня сумасшедшей, наверное, — сказала она со смешком. — Ну и пусть. Всё равно он не может ничего сделать.

— Не может, конечно, — согласился Скабиор, гладя её по волосам. — Не думаю, кстати, что ты права. У него был совсем другой вид.

— Какой?

— Опущенный, — подумав, сказал он с усмешкой, — и не имеет значения в данном случае, что ты женщина. Будь бы он волком, я бы сказал, что он тебе подчинился.

— Он? — она даже выпрямилась от изумления. — Мне?!

— Он, — Скабиор рассмеялся, с удовольствием на неё глядя. — Тебе, маленькая. Ты просто не понимаешь пока подобные вещи… ты же не видела никогда. А я много раз наблюдал. Ты сейчас можешь приказать ему, что угодно… ну, почти что угодно, — поправился он. — И я бы на твоём месте этим воспользовался.

— Воспользовался? — повторила она вопросительно.

— Конечно. Я не предлагаю дружить домами — но я был вполне серьёзен, когда говорил тебе, что в твоих маленьких ручках сейчас его… и, возможно, его жены — жизнь. Не напрямую, конечно — но всё же. Ничего не имею против того, чтобы он сдох — просто считаю, что ты должна решаться на такое осознанно.

— Арвид не стал бы, — очень тихо прошептала Гвеннит. — Он бы помирился. Простил…

— А тогда, — резковато произнёс Скабиор, — иди и верни его. Вряд ли он сейчас ушёл далеко. И объясни ему, что тут произошло.

Гвеннит смотрела на него нерешительно, и он, выпустив её из объятий, слегка подтолкнул её:

— Ступай. Я могу сам, конечно, но это не моё дело.

Она вздохнула и поднялась — неохотно и неуверенно. Оглянулась на него — он улыбнулся и подмигнул ей. Потом тоже встал, подошёл, приобнял за плечи и повёл к двери.

— Оденься, — он сел на корточки, подавая — как делал на последних неделях её беременности — ей сапоги. Она покраснела, смутившись, и оперлась о его плечо, позволяя обуть себя, потом, когда он подал пальто, спросила, застёгиваясь:

— Ты постоишь у двери и послушаешь?

— Конечно, — пообещал он. — Иди. Не бойся ничего — я ручаюсь, он тебе сейчас не опасен.

— Я не то, что боюсь… я не знаю, — она вздохнула. — Я просто не хочу ни видеть его, ни знать. Но, — она снова вздохнула и улыбнулась, — Арвид обрадуется, когда вернётся.

Она надела шапку и вышла — а он остался стоять на пороге, наложив незаметно на неё следящие чары. Он был совершенно уверен, конечно, в том, что ей сейчас говорил — но осторожность ведь никогда не бывает лишней.