Обратная сторона луны (джен)

В один из первых вечеров нового, две тысячи шестнадцатого года, Скабиор всё же занялся тем, что пообещал сделать Понтнерам — отправился выяснять, кому же и сколько должен этот нелепый парень. К кому идти — он знал: после ареста Джеффри главными над его людьми стали те, кто когда-то считался его самыми близкими то ли друзьями, то ли подельниками — в общем, адъютанты-лейтенанты, как их насмешливо называли когда-то в окружении Грейбека. Впрочем, пока тот был жив, дороги Скабиора и Джеффри со товарищи почти не пересекались — ибо, хотя Джеффри и был оборотнем, к Грейбеку он никакого отношения не имел и иметь не желал, и потому прикладывал все старания для того, чтобы ни он сам, ни его люди никак со стаей Фенрира не контактировали. После же его смерти Скабиор впервые столкнулся с его людьми во время облавы — когда они вместе удирали от авроров; и, когда они все, наконец, выбрались и, не оборачиваясь друг на друга, аппарировали, они словно бы заключили молчаливый нейтралитет, который и соблюдали до нынешнего момента.

Однако же, поскольку он никогда не следил специально за этой компанией, Скабиор сперва порасспрашивал тут и там — и, лишь убедившись в правильности собственных предположений, отправился разыскивать Найджела и его приятеля Кэнди — чернявого плотного мужчину, обожающего яркие мантии и виртуозно владеющего небольшим ножом с плавно изогнутым лезвием, который он всегда носил с собой. Своё «дамское» прозвище Кэнди получил вовсе не за какие-то внешние или личные качества, а за тот предмет, который он непременно уносил из домов, что он грабил, и который давно стал его визитной карточкой — канделябр. Они с Найджелом — кажется, полуиндусом, во всяком случае, фамилия у него была вполне подходящая: Сингх — являлись весьма колоритной парочкой, бросаясь в глаза в любом кабаке и умея стать совершенно незаметными на любой улице. Бесценное качество для воров...

— Кэнди, дорогуша, ты сегодня замечательно выглядишь, — весело проговорил Скабиор, подходя к ним с радостно разведёнными, словно бы для объятья, руками, демонстрируя этим безоружность и мирный настрой. — Скажи, чем я мог бы тебя порадовать?

— Дорогуши тебя в борделе ждут — или ты теперь по другой части, если собираешься меня порадовать? — неприветливо поинтересовался Кэнди, беря в руки палочку. Скабиор же свою доставать не стал — наоборот, демонстративно остановился напротив него, опустив руки и развернув их ладонями к собеседникам.

— Я, в общем, немного другое имел в виду, — подхватил он, — но если настаиваешь, могу сделать для тебя исключение. Говорят, в жизни надо попробовать всё.

— Неужели сам мистер «Первая полоса» решил осчастливить нас, недостойных, своим звёздным вниманием? — осведомился Найджел, тоже достав свою палочку. — Что вдруг случилось? Его милость изволили заскучать?

— Угадал, — кивнул Скабиор. — Мы с неутомимой мисс Скитер как раз ищем новую тему для передовицы «Пророка» — и тут захожу, гляжу — а тут вы сидите, трапезничаете. Вот я и подумал — славой надо делиться. Ну, первую полосу не предлагаю — она нынче только для оборотней… хотя могу пособить, — подмигнул он. — По старой, так сказать, дружбе.

— Поделись секретом, правду ли говорят, что, чтобы на первую полосу в статью за авторством Скитер попасть, надо с ней переспать, иногда не единожды? И как она? Говорят, худышки в возрасте весьма горячи в постели, — с тяжеловатой насмешкой проговорил Кэнди.

— Не поверишь, — развёл Скабиор руками. — Есть ещё один путь. Через Поттера. Вот им к славе я и пошёл.

— Ты поимел Поттера? — в голос заржали Найджел и Кэнди. — Или он тебя?

— Скорей, нас обоих мисс Скитер, причём с возмутительной регулярностью! — ответил Скабиор беззаботно и радостно, и легко присоединился к их смеху.

— Мы вот тут ужинаем, — отсмеявшись, сообщил ему Кэнди, — можешь оплатить и присоединиться, если желаешь.

— Виски? — спросил Скабиор, приветливо кивая Найджелу, задумчиво покачивающему в руке палочку.

— Огденский? — так же приветливо поинтересовался тот.

— Какой же ещё, — Скабиор махнул рукой бармену, и когда тот подошёл, попросил себе — какого-нибудь мяса, лучше жареного, и бутылку лучшего «Огденского» для всей компании. Потом уселся за стол — и заговорил о погоде. Постепенно разговор перешёл к ценам на виски, потом — на последние сплетни Лютного, и только когда Скабиор уже практически прикончил свой ужин, а уровень жидкости в бутылке снизился больше, чем вполовину, Скабиор, наконец, решил перейти собственно к интересующему его вопросу.

— Поговаривают, что вы в последнее время что-то невеселы, джентльмены, — проговорил он сочувственно. — Это, безусловно, совсем не моё дело — но я никак не могу отделаться от воспоминания об одном очень печальном молодом человеке, так похожем на своего покинувшего уже нас, к несчастью, отца.

Кэнди бросил на него острый взгляд и, подумав, решил всё же поддержать эту тему:

— У всех есть отцы. И многие на них бывают похожи.

— Да он просто вылитый батюшка, — заулыбался Скабиор. — Я как на него глянул — словно Джеффри в молодости увидел. Одно лицо. Впрочем, у нас всегда так бывает, — добавил он вроде бы легкомысленно — и снова наполнил стаканы.

Кэнди и Найджел переглянулись — и второй, наконец, спросил прямо:

— Чего тебе надо от Гарри?

— Мне — ничего, — качнул головой Скабиор. — У меня своих проблем — на троих хватит, я в чужие не лезу. Но вот его мать, — он вздохнул. — Представляете — пришла ко мне просить за ребёнка. Вероятно, полагая, что некоторая имеющаяся общность сподвигнет меня о нём позаботиться. Я был польщён — хотя и удивлён, отчего она не пошла к вам, друзьям покойного… мужа.

— Она приходила, — помолчав, сказал Кэнди. — Но тут нечем помочь.

— Так уж и нечем? — тоже после паузы уточнил Скабиор. — Мальчишка мне ничего вообще не сказал толком. Я, может, помог бы — если бы знал хотя бы, кому и сколько.

Найджел и Кэнди снова переглянулись — и дружно уставились на висящий рядом с камином медный нечищеный чайник, который, несмотря на его закопчённость, никто и никогда не видел, так сказать, в действии — за всю историю «Белой Виверны» ни один посетитель ещё не сподобился здесь заказать чай. Потом поглядели на Скабиора — и снова на чайник.

Дело пахло прескверно… да нет — просто воняло. МакТавиш, значит. «Мастер чайных дел», как его называли за тот единственный инцидент, за который аврорам удалось-таки упечь его в Азкабан после многих лет слежки — никто не знал, чем же его так допек тот несчастный маггл, неожиданно ставший чайником. А когда его спрашивали об этом, он лишь пожимал плечами и говорил очень задумчиво: «Наверное, не стоило кипятить в нём воду целых два месяца».

Нет. С МакТавишем он связываться не будет. Извини, парень, но думать надо, с кем берёшься работать. Не для того он Тёмного Лорда пережил, чтобы опять кому-то служить.

— Большой долг-то? — спросил он наконец.

— Это уже не долг, — как-то очень устало проговорил Кэнди. — Парню защитник, конечно, не помешает — но тут уже не в деньгах дело. Я бы сказал, что работой мы теперь обеспечены до конца дней — а что, стабильность — это тоже неплохо, — не очень весело пошутил он.

— Неплохо, — кивнул Скабиор.

Они поболтали ещё какое-то время, неспешно прикончив бутылку — и разошлись, как всегда, не прощаясь. Куда отправились они — Скабиор представления не имел, а вот его путь лежал к дому Понтнеров.

Однако, уже выходя из таверны, на пороге он столкнулся с… Кидделом. И едва узнал — только после того, как тот сам окликнул его, ещё и схватил за рукав. Потому что Джимми, во-первых, здорово похудел, и мантия на нем словно висела, во-вторых, был помят и бледен, а в-третьих, от него совершенно не пахло его чудовищным табаком. Последнее поразило Скабиора больше всего, потому что для всех, кто знал Киддела, он и сигареты были так же неразлучны, как Олливандер и палочки.

— Как раз искал тебя, — сказал он бесцветным голосом, глядя Скабиору в глаза.

— Ну вот, нашёл, — кивнул тот — ему было сейчас совсем не до Киддела.

— Я принёс долг. Забери, — он всунул ему в руку довольно увесистый кожаный кошелёк с позвякивающим содержимым.

Долг! Мерлин, а он же совершенно забыл об этом! Вообще забыл. Абсолютно. Надо же… в первый раз в жизни. Как обливиэйт кто наложил…

— Спасибо, — он хотел пошутить, но вид Киддела совсем не располагал к этому. Абсолютно. — Давно не видел тебя, — сообразил он вдруг.

— Странно, да? — тот тяжело поглядел на него, отвернулся — и быстро ушёл.

Осунувшийся, очень измотанный — и словно бы постаревший.

А Скабиор всё-таки пошёл к Понтнерам, невесело думая о том, что у него сегодня просто вечер неприятных свиданий какой-то.

У Понтнеров его, кажется, ждали — во всяком случае, Бесс распахнула дверь сразу и, увидев его, так радостно заулыбалась, что у Скабиора неприятно кольнуло в груди — но нет, пять минут неприятной беседы не стоили того воза неприятностей, что он отнюдь не желал взвалить на свои плечи.

— Я не смогу помочь, — прямо с порога сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я не хочу иметь дело с этим человеком. Всё, что могу сказать — будущее Гарольда уже определено. Я сожалею.

— Нет, — прошептала она, обессиленно прислоняясь к стене. — Но как же… но вы же…

— На самом деле, это не так страшно, как ты думаешь, — помолчав, всё-таки сказал он. — Могло быть много хуже. Пусть слушается — тогда проживёт долго. Он дома?

— Да, — прошептала она, махнув рукой в уже знакомую ему сторону.

Скабиор прошёл мимо неё — внутри неприятно заворочался какой-то жгучий противный комок, который почему-то никак не получалось игнорировать — и, постучавшись, крикнул, не желая словить какую-нибудь дрянь прямо в физиономию:

— Гарольд! На пару слов!

Дверь открылась — парень стоял перед ним и смотрел… с надеждой.

Мордред.

Ладно, ещё чуть-чуть…

— Дай войти.

Тот отступил, пропуская его — и Скабиор, войдя, закрыл за собой дверь и, глубоко вдохнув, глянул ему в глаза.

— Я не могу помочь тебе. Не могу — и не хочу. Ты задолжал человеку, которого лично я обхожу за милю — и всем советую. Причём ты задолжал не один, насколько я понимаю, а с теми, кто тебя послал с этим грузом. Так что отрабатывать вы будете вместе. Это всё, — он развернулся, чтобы уйти, но не удержался и, обернувшись, посмотрел всё же на Гарольда.

Зря.

Тот стоял посреди комнаты, и его руки и губы мелко дрожали.

— Могло быть хуже, — мягко добавил Скабиор. — Это очень серьёзный человек — и если ты не станешь его злить, он, пожалуй, даже и позаботится о тебе. Не самый плохой вариант. И должен предупредить — уход в леса не поможет. Он тебя и в лесах найдёт.

— Ясно, — пробормотал Гарольд.

— Держись, парень, — он шагнул к нему, хлопнул его по плечу — и, развернувшись, быстро ушёл.

На душе у него было паршиво — настолько, что он не пошёл ни домой, ни даже в "Спинни Серпент", а отправился бродить по маггловскому Лондону и вернулся домой лишь под утро. Гвеннит и Кристиан спали — он постоял у кровати, молча глядя на них, потом быстро разделся и лёг рядом с ней, с самого края, укрывшись покрывалом и осторожно обняв спящую женщину. Та пошевелилась и прошептала что-то — он не разобрал, что. Заснуть у него не вышло — и он долго лежал, закрыв глаза и слушая её дыхание, и старательно стирал из памяти образы растерянной матери и её бестолкового сына. Это не его дело. У него есть семья… есть они. Он просто права не имеет подставлять их под… под что бы то ни было.

— Крис? — тихонько окликнула его почему-то вдруг проснувшаяся Гвеннит.

— Разбудил? — спросил он, встряхиваясь и понимая, что всё-таки задремал.

— Нет, я сама… всё хорошо? — она перевернулась и приподнялась на локте, вглядываясь в темноте в его лицо. Потом погладила по щеке — ласковый, детский жест, от которого у него сейчас почему-то защемило сердце.

— Всё отлично, — он накрыл её руку своей и поцеловал тёплую ладошку. — Можно, я посплю с вами сегодня тут?

— Конечно… зачем ты спрашиваешь? — она привычно устроила голову у него на плече. А потом вдруг спросила: — Ты веришь, что он вернётся?

Скабиор, почти уже заснувший, встряхнулся и сонно переспросил:

— Что?

— Ты веришь, что Ари вернётся? — повторила Гвеннит, приподнимая голову.

— Верю, — честно ответил он, заставляя себя проснуться и неохотно открывая глаза. — Прости, маленькая… я ужасно спать хочу, и…

— Мне не верит никто, — тихо проговорила Гвеннит. — Даже его родители…

— Он — аврор, она — жена аврора… С чего же им верить? — вздохнул он, обнимая её и тихонько целуя в лоб. — У них статистика.

— А почему веришь ты? — спросила она настойчиво.

— Потому что ты веришь, — сказал он откровенно. — И потому что я знаю, что иногда чудеса случаются. И мне проще жить, думая, что это тот самый случай.

— Только поэтому?

— Тебе мало? — он улыбнулся и крепче прижал её к себе. — Гвен, я не знаю, что там случилось. Но пропавший — это не мёртвый… всякое может быть. Я хочу тебе верить.

— Ты хочешь, чтобы он вернулся? — еле слышно спросила она.

Так вот к чему всё это была… глупая девочка! Какая же она, всё-таки, всё равно глупая… хоть и взрослая уже совершенно.

— Хочу, — твёрдо произнёс он. — Потому что этого хочешь ты, — добавил он, предвосхищая её следующий вопрос. — Потому что ты любишь его и тоскуешь. И лучше я буду ждать вместе с тобой. Я ответил?

— Правда хочешь? — очень серьёзно переспросила она.

— Я никогда не ревновал тебя к мужу, если ты об этом, — он засмеялся. — Спи, маленькая. Отцу глупо ревновать дочку к супругу.

— Спасибо, — прошептала она, снова кладя голову к нему на плечо и закрывая глаза.

— Тебе спасибо, — беззвучно проговорил он, тоже закрывая глаза.

К Мордреду!

У него есть дочь и есть крестник — и плевать на всех остальных на этом драккловом свете.