Обратная сторона луны (джен)

Специалисты пришли в полный восторг и с восхищением собрались в смотровой. Когда один из них снял тряпку, скопившаяся в ней слизь окатила Уоткинса сиреневатым и, кажется, даже слегка фосфоресцирующим потоком и растеклась по полу огромной и вязкой лужей.

— Великолепно! — прокомментировал МакДугал. — Коллеги, я полагаю, Сметвик нас не простит, если мы его не разбудим. Мне-то что, а вам с ним работать.

Гиппократ Сметвик заведовал отделением Недугов от проклятий — и, конечно же, в эту ночь был разбужен очень настырной совой. Ругаясь и тяжко вздыхая, он с чрезвычайной неохотой выбрался из тёплой супружеской постели, оделся и явился в собственное отделение с суровым намерением покарать подчинённых, если случай окажется недостаточно серьёзным. Старший целитель Сметвик был невысоким, пухленьким человечком, в котором, не зная, никак невозможно было предположить одного из лучших в Британии специалистов по снятию порч, проклятий и отмене случайной магии — больше всего он напоминал маггловское представление о гномах: маленький, с солидным брюшком, круглыми румяными щёчками и остатками седых кудрей вокруг большой лысины. Однако же никаких наказаний не последовало — ибо, стоило ему увидеть мокрого мистера Уоткинса, он восхищённо зацокал языком и, отогнав столпившихся вокруг него коллег, радостно протянул ему свою маленькую мягкую ручку:

— Гиппократ Сметвик, заведующий отделением недугов от проклятий, — представился он. — Изумительные чары, просто образцовые! — радостно сказал он. — Вы знаете, мой дорогой, тот, кто это сделал — просто мастер! Восхитительный образец частичной трансфигурации… гениально! — он подцепил немного слизи указательным пальцем, принюхался к ней, а потом и лизнул — и, удивлённо вскинув брови, с удовольствием облизал кончик пальца. — Изумительно! — восхищённо повторил он. — Коллеги, вы только попробуйте! — он вновь сунул палец в сиреневатую субстанцию и с видимым наслаждением облизал его снова. — У кого какая она на вкус?

МакДугал немедленно к нему присоединился — покивал с удовольствием, сказал задумчиво:

— Мятная. Очень освежает.

— А у меня клубничная, — радостно сообщил всем Сметвик. — Присоединяйтесь, коллеги — давайте выясним, по какому принципу оно формирует вкус!

Скабиор, оттащивший тем временем Гарольда в самый угол, глядел на всё это с выражением совершенного замешательства: вроде бы разумные взрослые люди, целители, а ведут себя, как… Он украдкой стёр с волос немного слизи и тоже лизнул её, ощутив вкус молока с корицей. Поглядел на понурого Гарольда — и с огромной неохотой сказал:

— Всё. Уходим отсюда по-тихому.

Тот послушно кивнул, и они незаметно вышли, прошли по тихим и пустым сейчас коридорам и, спустившись на лифте вниз, вышли на улицу. Скабиор огляделся — и, убедившись в том, что та совершенно пуста, взял Гарольда под локоть и аппарировал с ним прямо в Лютный.

— А теперь идём-ка к тебе домой, поговорим, — фактически приказал он. Тот только молча кивнул…

Бесс не спала — выскочила им навстречу и охнула, глядя на них, перемазанных в непонятной субстанции, и отдельно охнула, а потом ахнула, опознав их ночного гостя.

— Господин Скабиор! — она торопливо запахнула халат. — Как я рада вас видеть… входите, входите, пожалуйста!

— Доброй ночи, — кивнул тот. — У вас не найдётся какого-нибудь ненужного полотенца?

— Конечно-конечно… Гарри, во что ты опять вляпался? — спросила она с отчаянием, подходя к своему сыну и обтирая его лицо вынутым из кармана платком. — Хотите умыться, господин Скабиор? — спросила она, вновь поглядев на него. — Сюда, пожалуйста!

— Да, очень кстати, — кивнул он, проходя вслед за ней в ванную и предупреждающе бросая черед плечо Гарольду: — Даже не вздумай куда-нибудь деться. Сейчас вернусь — поговорим.

Умываясь и оттирая скользкую и липкую слизь с волос — и, в конце концов, просто вымыв голову под краном, причём три раза, потому что даже со второго с волос смылось не всё — он думал о том, почему же к нему, словно ос на сладкую дыню, тянет разнообразнейших неудачников: то вон Керк был, то теперь этот… хотя Гарольд, конечно, даст Керку сотню очков вперёд. А ещё его всё-таки ужасно занимал вопрос, как можно сотворить такое случайно — причём, не в результате ошибки при трансфигурации, а при попытке убийства.

Вытершись и стерев, по возможности, слизь со штанов и ботинок — пальто его почему-то не сохранило даже следов этой дряни — Скабиор вышел в крохотный коридор, ведущий в кухню, откуда уже пахло какой-то едой. Он пошёл на запах, и обнаружил и мать, и сына сидящими за столом: женщина быстро и ловко чистила картошку, а Гарольд просто сидел, опустив плечи и всем своим видом воплощая тоску.

— Иди смой с себя всё это и переоденься, — велел Скабиор, выдвигая из-под стола табурет и усаживаясь без приглашения. — Давай-давай, быстро, — он оглядел Гарольда с ног до головы и демонстративно скривился. — А потом поболтаем. Бегом в ванну.

Тот послушно встал и пошёл — Скабиору неимоверно захотелось пнуть его за эту покорность, но он сдержался и мило спросил Бесс:

— Вы нас покормите ужином?

— Я вам так благодарна! — воскликнула та. — А я-то, бессовестная, решила, что вы так и бросите Гарри… Мне перед вами так стыдно, господин Скабиор, я вам передать не могу. Такое подумать… вы простите меня — но у нас тут отродясь не было принято, чтобы кто-то кому-то помог…

— Пришлось, — хмыкнул Скабиор, досадливо морщась. Он вовсе не собирался и дальше помогать этому фатальному неудачнику: кто-кто, а он-то отлично знал, что подобное невезение очень прилипчиво — как говорится, с кем поведёшься. — Не хочу вас разочаровывать, но…

— Спасибо вам, — она вдруг накрыла его лежащие на столе руки своими, влажными и перемазанными крахмальным картофельным соком, и сжала их. На её глазах блеснули слёзы… — Спасибо, — повторила она. — Я так надеялась… он совсем затосковал в последние дни, мой Гарри, — она покачала головой. — Если б не вы…

— Да не могу я ему помочь! — морщась, с досадой проговорил он, убирая свои руки и опуская их к себе на колени. — И не хочу, сказать честно. Мне жаль, конечно, и всё такое, но я же не Гарри Поттер — это он всех спасает. Хотя вот лично вам идти к нему с подобной проблемой я бы категорически не советовал, — он поднялся. — Я подожду вашего сына в его комнате.

Скабиор вышел, не оборачиваясь, ибо не желал видеть, как гаснет от его слов надежда в глазах немолодой женщины. Он вовсе не обязан возиться со всеми неудачниками Лютного лишь потому, что у него, видите ли, репутация! И последнее, что ему нужно — перебегать дорогу МакТавишу. Нет уж… сам вляпался — вот пускай сам и отрабатывает. А убивать его снова вряд ли пошлют — слишком уж очевидна стала его полная непригодность для этого дела. Ничего… отработает — как-то же он полгода справлялся. Никуда не денется… сам же влез во всё это — вот пускай сам и выкручивается.

Раздражённый этими мыслями, он нахально улёгся на кровать в комнате Гарольда — и упёрся взглядом в старое фото из «Пророка» с процесса над Джеффри Золотым Клыком. Это было как нельзя кстати — ибо напомнило ему то презрение, которое тот испытывал ко всем егерям, и те насмешки, которыми он встречал уже самого Скабиора. Скабиор, впрочем, не отставал от него в этом, и отвечал не менее едко. Он ничегошеньки Джеффри не должен — и так сделал сегодня куда больше, чем надо. Хотя, надо признаться, рога вышли знатные…

— Вы знали его?

Скабиор перевёл взгляд на Гарольда, завёрнутого в длинный тёмный халат, из-под которого торчали голые лодыжки.

— Говорил же уже — да, знал. Садись, — он и сам сел, спустив ноги на пол, и похлопал ладонью по кровати рядом с собой. — И рассказывай, — велел Скабиор, когда Гарольд, нахохлившись, шлёпнулся рядом.

— О чём? — сумрачно спросил он.

— Обо всём — и с самого начала: допустим, с брошенной школы. Итак?

— Да при чём тут школа-то? — тут же набычился Гарольд. — СОВы я сдал — а дальше не обязан.

— Да мне наплевать, бросил ты её или нет, — поморщился Скабиор. — Я просто понять хочу: почему и зачем?

— Да что мне там делать было? — завёлся он. — Я в министерство идти не собирался, а вору и СОВ достаточно!

— Ну да, — насмешливо кивнул Скабиор. — Вор по определению должен быть недоучкой. Ясно… Продолжим. Ты как папашиных друзей разыскал?

— Разыскал вот, — дёрнул тот плечом. — Вам что от меня надо?

— Хочу узнать всю историю от начала и до конца — как ты до рогов-то этих дошёл? Вон, восхитил всё Мунго — а они много чего повидали!

— Я не смог, — с тоской проговорил Гарольд, повернувшись к нему. — Я хотел, правда, хотел убить — но не смог. Я слабак, — он закрыл глаза и опустил голову. — Не знаю, что теперь со мной будет. И пусть.

— Убивать… непросто, — подумав, негромко сказал Скабиор. — Со временем привыкаешь, конечно… но это…

— А вы умеете? — встрепенулся Гарольд — и оборвал сам себя: — Конечно, умеете… вы должны же… а научите меня! Пожалуйста! — умоляюще проговорил он.

— И что? — усмехнулся Скабиор. — Пойдёшь исправлять недоделанное?

Гарольд побелел и притих. Следовало бы… Что он скажет завтра? Но стоило ему вспомнить мистера Уоткинса — и то, как они тащили его, все перемазавшись в слизи, и как они вдвоём потом ехали в кузове, и чары эти согревающие…

— Может и не придётся, — сказал вдруг Скабиор, утешающе похлопав его по колену. — Завтра утром этот… олень проснётся самым знаменитым оленем Англии — и, скорее всего, планы на его счёт изменятся, потому что, одно дело — тихо убрать непримечательного и скучного чиновника, и совсем другое — такую вот знаменитость.

— Вы думаете, они передумают? — с надеждой спросил Гарольд. — Так может быть?

— Может, — кивнул Скабиор. — Почему нет? Его статус изменится — в любом случае, тебя за ним уже не пошлют.

— Я не хочу его убивать, — прошептал Гарольд.

— Почему? — серьёзно спросил Скабиор, помолчав немного.

— Не хочу просто. Он… да ну, — он мотнул головой. — Какое вам дело.

— Никакого, — кивнул Скабиор.

Они довольно долго сидели молча. Потом Скабиор вновь положил руку Гарольду на колено и негромко заговорил:

— Ты сам пришёл ко мне просить помощи. И я на сей раз согласился помочь. Послушай меня внимательно — я не стану повторять второй раз. Ты сегодня нарушил прямой приказ — и тебе это может очень дорого стоить. На твоём месте я бы немедленно исчез — желательно навсегда. Потому что твой кредитор вряд ли простит такое.

— А вы? — тихо спросил Гарольд.

— А я буду надеяться, что меня это всё-таки не коснётся. Но это мы скоро узнаем.